Ночь темна и полна ужасов, так кажется, звучал слоган колдуньи из одного сериала, который Хуго однажды, мельком зацепил взглядом в придорожном баре, где барные стойки всегда грязные, бокалы для пива в подтеках и разводах, на той же барной стойке обязательно спят один-два алкоголика, которым некуда пойти, а по маленькому телевизорчику, если конечно он есть, вечно крутят какой - нибудь бред. Но эта фраза так въелась в его память и так точно отображала его деятельность, что мужчина, даже не желая ее помнить, помнил.
К сожалению, в жизни Роммеля было несколько вещей, которые он помнил вопреки собственному желания: смерть бабушки, эпизод из детства, который полностью его изменил и девушку, которую встретил около пяти лет назад в небольшом городке на юге Англии, когда блондин увлекся боями без правил. Как бы он не хотел, выкинуть это из головы у него не получалось. Особенно ее улыбку.
Он слишком часто о ней вспоминал, бывало и такое, что идя ночью по людным улицам в каком - нибудь большом городе, в коих он побывал в огромном количестве за несколько десятков последних лет, его посещало безумное наваждение: казалось, будто, он видит ее в других девушках.
Везде. Во взмахе волос, в звонком смехе, в улыбках, во взглядах. Это раздражало, выводило из состояния равновесия и ведьмак бежал прочь от того места. Бежал прочь от себя. Эта любовь его убъет, так он решил для себя некогда после разрыва с Оаной, и теперь, когда его мысли занимала эта стервозная блондинка, от которой так и веяло властностью и самовольностью, Роммель злился сам на себя, что позволил этому заполнить себя.
Художник сжал пальцы в кулак, на его губах заиграла жестокая улыбка. Взглядом он впился в страдающего вампира, согнувшегося в три погибели перед ним и скрючившегося от невыносимой боли, которая его постигла, по магическому зову блондина. Хъюго сделал шаг назад, чтобы в полной мере насладиться страданиями, что причинял этому молодому вампиру. За ним, мужчина следил пол вечера, он сразу понял, что вампир новообращенный, а потому проблем может в город доставить гораздо больше, чем те, кто были обращены давно.
В конце концов, Ромме решил сделать то, что ему положен - убить молодого парня. Ни жалости, ни сожаления он не испытывал. Напротив, он получал даже удовольствие, смотря, как мальчишка мучается, как его вены набухли, а глаза покраснели, как он кричит и мечется в разные стороны на земле, пытаясь хоть как - то уменьшить свою боль. Но Хъюго не жаль его.
Ночную тишину вокруг нарушали только болезненные крики и изредка смех Роммеля, однако, в один момент, он шепнул заклинание, заставившее его жертву замолчать и прислушался, ему показалось, что он услышал чьи - то шаги. Парень напрягся и оглянулся. Его глаза тут же расширились от удивления и шока, когда он понял, кто выходит ему настречу из темного переулка. Он даже помотал головой, чтобы убедиться, что это не морок.
Что за чертовщина...

Он внимательно смотрит на блондинку, рассматривает ее от и до, улавливая малейшие детальки, каждый жест, каждое движение, малейшее изменение в мимике и во взгляде. Он с упоением наслаждается ее видом. Отблеском фонарного света на ее белокурых волосах, озорными огоньками в глазах.
Сложно упустить из внимания, что она оценивающе окидывает его взглядом и что заставляет его губы искривиться в усмешке, так это то, что судя по всему его признали очень даже пригодным. Только вот для чего? В качестве "еды" или, может, для каких - то ее особенных целей?

- Я попросила отпустить его, -

Ромме не собирается выполнять ее просьбу, отпустив молодого вампиреныша, который может причинить очень много зла из-за элементраного неумения контролировать собственную жажду крови. Да только, вот почему - то, против своей воли, из - за ее близости, слишком опасной, такой, что он даже ощущает легкий запах ее парфюма, их разделяют буквально несколько шагом, художник замирает, продолжая ухмыляться, зло так, даже с оттенком заинтересованности, его чары отпускают вампиреныша, и тот послушный ее словам убегает прочь.
ничего, я тебя еще найду, сопляк.

- Может быть, теперь применишь на мне свою силу? –

Роммель хмыкает, изображая на лице полнейшее выражение невозмутимости. Его провоцируют. Типично по - женски. Но в тот момент, когда она отходит обратно на несколько шагов, ему даже закричать хочется, чтобы она не делала этого. Вместо этого, он надевает маску равнодушия, со злой улыбкой на губах и сам делает к ней пару шагов, сокращая расстояние. Блондин знает, что поступает крайне опрометчиво, приближаясь к ней на расстояние удара. Но ведь и он не лыком шит, навыки боев без правил,большой магический потенциал, хорошая реакция - вес это позволят ему спасти собственную шкуру в случае чего. Он медленно поднимает руку и протягивает к ее лицу, пальцами касаясь ее щеки. Господи, как ты, все таки, красива... До невозможности... До обезумевшего пульса по вискам.. Ты непременно будешь моей, иначе я не я буду. Ее кожа мягкая и нежная. Хуго поглаживает ее щеку, а сам напряжен до предела, ожидая атаки, которая может последовать в любое мгновение. Но он не боится, он видит, что и она напряжена, хотя и старается этого не показывать.

- Обязательно, всему свое время. -

Они оба по своей натуре убийцы. Каждый "чудовище". Она убивает, чтобы выжить самой, выпивает из людей кровь, лишая их жизни. Он то же самое делает с вампирами, с каждым убитым, ощущая, что сам становится сильнее. Но Ромме предпочитает утешать себя той мыслью, что убивает он только ради баланса в природе и, чтобы очистить мир от того дерьма, что в большинстве своем представляли из себя вампиры. Оо, как он надеялся на то, что она не окажется такой же, как и они все. Но даже если это и так, ведьмак собирался "вылепить" из нее все то, что ему самому захочется.
Его улыбка из злой переформировывается в нечто более мягкое, он пытается озладить собственные внутренние порывы, что как безумные полыхают в нем пожарами. Но как бы он не хотел, как бы не умел властвовать над водой, стихия огня была ему неподвластна, как и все то, что творилось внутри него, от ее близости. Хуго ласково касается подушечками пальцев ее висков и улыбается ей в ответ, шепнув заклинание. Ему кажется, что он застрял в ее зрачках, но в момент, когда теплое покалывание проходит сквозь его пальцы и переходит на нее, он с еще большим интересом смотрит в ее глаза, которые его уже не видят.
Перед ее взором праскальзывают картины, которые он ей показывает: несколько лет назад, Портленд, подвальное помещение, много людей, конечно больше женщин, все кричат и смеются, делают ставки, и она... Такая красивая. Ведьмак показывает ей ту ночь так, как он видел ее. Он был способен победить в том бое. Он готовился и был силен. Но его взгляд встретился с ее, когда он уже был на "арене". Бой шел в самом разгаре.  Блондинка без интереса скользнула по нему глазами тут же отвернувшись, а он так и застыл как вкопанный, совершенно выпав из событий, а через секунду рухнул от мощнейшего удара с ноги в висок.
Роммель показал ей саму себя, такую, какой он ее увидел, невероятно красивую, волшебную, такую, что у него даже дыхание захватило и он ощутил себя героем "американской комедии про любовь", где главный герой встречается взглядом с девушкой и весь мир исчезает, все звуки и картинка вокруг тускнеют, и лишь Она одна остается яркой, четкой и главное так сложно отвести взгляд. А потом, он вскочил на ноги, высматривая ее глазами в толпе, а она уже уходила, в обнимку с каким - то мужчиной
Блондин резко отдергивает пальцы от ее висков и делает шаг назад и с чуть сбившимся дыханием, внимательно смотрит на нее, пытаясь понять, что она испытывает. Сам он унемного устал, все таки, этот трюк с показывание своих воспоминаний и эмоций кому - то отнимает немалое количество сил, но все еще достаточное, чтобы лишить сознания вампира, пусть и ненадолго.
Он улыбается. Хъюго и сам не знает, зачем показал ей это, просто это было спонтанное желание, которому он не в силах был воспротивиться.
- Как тебе такое волшебство? -

- Что это значит? –

Роммель видит в ее глазах уже не только непомерную гордость и уверенность в собственных силах. Кажется, он нашел способ пробить эту "стальнуюженскую броню". Врядлили,в этом мире, хотя бы одна женщина видела себя, глазами любящего ее мужчины.  Ведьмак даже был уверен, что Кристина это вот такой вот единичный случай. Ни одна девушк или женщина и понятия не имеет, насколько она прекрасна в глазах того, кто ее любит. Возможно, именно поэтому они и качают права перед мужчинами? Она испугалась. Это настолько выдавал ее мечущийся взгляд и растерянность, что Хуго в один момент даже засомневался, правильно ли он поступил?
Но где - то в глубине себя он знал - правильно. Он не мог иначе. Наверняка, она от него ждала, что он ее ударит или нападет, пытаясь отомстить за упущенного вампиреныша, но нет. У него и в мыслях не было ей вредить. Она нужна ему в сознании, по - крайней мере, пока еще.
Блондинка его не вспомнила. Он видит по ее недоуменному взгляду, что она помнит тот день. Он знает, вампиры помнят каждое прожитое ими мгновение и в человеческом облике и в вампирьем, исключение составляют лишь те, кого подвергли внушению. А таких, он знал большое количество.
Именно в памяти подвергнувшихся внушению вампиров он влазил, тренируя этот навык, копаясь в их мозгах и если находил там то, что ему не нравилось - вампиру не суждено было прожить еще долгую и счастливую жизнь. Роммель убивал его или ее. Да только не просто убивал, как тварей на скотобойне, давал им шанс. Или убежать, или убить его. И ни один не использовал свой шанс. Все попались позже или сразу, не столь важно, в руки ведьмака и кончили все одинаково - колом в сердце, сожжением или каким - нибудь другим, не менее приятным и действенным способом убийства.

- Ты следил за мной? Но зачем? –

Ромме поморщился, ну да, он напугал ее, но женщины такие женщины. Кристина удивила его, вместо того, чтобы напасть и обезвредить колдуна, способного убить ее одним шевелением пальца, она задает ему кучу вопросов. Хуго даже захотел обидеться, что его всерьез не воспринимают, но не стал, из ребяческого возраста с "обижульками" он давно вырос. Его губы искривляются в горькой усмешке, он даже и не знает, как ей обьяснить, если она не поняла после того, как он ей показал. Он ведьмак и художник, а не поэт, чтобы красиво и высокопарно изъясняться. Он умеет делать красивые формы из воды, замораживая их в ледяные фигурки, умеет рисовать, вкладывая часть души в рисунок, умеет творить "волшебство" пальцами, прикасаясь к девушке, умеет улыбкой внушать доверие. Но как обьяснить девушке, что она для тебя важнее, чем жизнь? Важнее, чем кислород, чем сила, чем власть и даже ген доминанта в крови не реагирует никак, на попытки организма поддаться влиянию этих глаз напротив.

- Хотя….ты можешь просто сказать мне, что ты не следил за мной. А нашел меня чисто случайно. Что я не твое наваждение! Так не бывает! -

Хуго и сам немного боится, он понятия не имеет, что с этим всем делать и зачем он вообще ей все это показал. Выпендриться хотел? Так нужно было утюг десяти-килограммовый дарить - такой подарок она бы точно не забыла. Особенно, после того, как всадила бы утюг в его лоб.

- Ромме. Меня зовут Ромме. -

Он выглядит равнодушным. На губах ухмылка, глаза разве что выдают его "с потрохами". Он умеет и всегда умел скрывать свои эмоции - Грин была превосходным учителем в своем деле, но отчего - то, глядя на нее, ведьмак понимает - все его попытки скрыть свои чувства и быть "не собой" не приведут ни к чему путному. Это будет только смешно. Жалкие потуги спрятаться в самом себе. Да и смысл, когда он уже итак показал ей ВСЁ, полностью открыв ей то, что испытывает.

- Я не следил. - Он утвердительно кивает. И правда ведь не следил, просто наблюдал, защищал от всяких уродов время от времени. Тайно, так, чтобы она никогда об этом не узнала. Он не нуждается в ее "спасибо", он нуждается в ее "жизни", пусть даже ценой собственной. - Не наваждение, но так бывает, ты только что видела. Я же показал тебе. Это больше, чем наваждение, больше, чем любовь, больше, чем привязанность. Это больше, чем мы с тобой можем вообразить. Смотри. -

Она отходит от него, а он напротив делает большой шаг вперед и вновь касается ее виска пальцами, очень нежным, почти интимным жестом убрав со лба прядь белокурых волос. Знает, что она вновь "выпала из реальности" и поддерживает ее рукой, осторожно, но крепко подхватив  Кристину за талию. Ничего лишнего в этом жесте нет, но он смотрит на ее лицо, оказавшееся в такой предельной близости и различает несколько веснушек на аккуратном носике, видит как подрагивают ее ресницы над "невидящими" глазами, ее запах дурманом ударяет по сознанию.

В этот раз он показывает ей другое. Не светлое и красивое, как в первый раз. Сейчас он показывает, насколько "это сильнее его". Наверное, за все 86 лет своей жизни, Роммель не найдет ни одного похожего на этот дня, в который он чувствовал себя как никогда ужасно. Боль раздирала его изнутри, невыносимо острыми когтями, полосуя сердце: В тот день, он напился и она чудилась ему в каждой проходящей девушке. Хуго боялся, что сойдет с ума. Он метался от одной к другой. Внутри него, гигантскими коллосами* бились два чувства - желание обмануться и желание оказаться правым. Именно тогда он понял, что если не найдет ее, если не будет уверен, что она в безопасности - он не сможет так жить. В этом воспоминании много боли, много тоски и нечеловеческое желание уберечь не прося ничего взамен.

Ведьмак убирает пальцы от ее виска, но не отпускает из своего объятия. Тепло ее тела он чувствует даже сквозь из одежду. Отпускать ее совсем не хочется.

- Ты понимаешь? -

Он вообще не уверен, что она поймет, не уверен, что поймет правильно. Но он обязан попытаться. И Роммель шепчет одними губами: "Прости", медленно наклоняется и едва касаясь губами, целует ее. Это невероятно нежное прикосновение, он не требует страсти или глубоких поцелуев, он обязан попытаться донести до нее через касания, не умея выражать словами, что она для него значит. Он крепко держит ее в своих руках, но в любой момент она может вырваться, они оба это знают.